Дура! Ну и дура же я! Не хватало по-настоящему влюбиться в человека!
Когда я в очередной раз не успела отвести глаза, Игорь улыбнулся мне. Протянул руку, поднял с травы гитару. От него сразу волной покатилась тишина — дети толкали друг друга, и затихали, с каким-то, немного наигранным вниманием готовясь слушать.
Я вдруг отчаянно захотела, чтобы он спел что-нибудь глупое и бездарное. Может быть — что-нибудь древнее, пионерское, про испеченную в огне картошку, море, пионерлагерь, крепкую дружбу и готовность к отдыху и учебе. Лишь бы прервалось это дурацкое очарование, лишь бы я перестала придумывать невесть что, и видеть под красивой телесной оболочкой несуществующие достоинства!
Игорь заиграл, и я поняла, что пропала. Он умел играть. Мелодия была не слишком сложной, но красивой, и он не фальшивил.
Потом он начал петь:
Эта песня была не для детей. Нет, они слушали, в меру внимательно, хотя, наверное, им сейчас можно было спеть положенный на гитару учебник математики — все бы проскочило. Вечер, костер, гитара, любимый вожатый — в такой ситуации все понравится.
Но я понимала, что Игорь поет для меня. Пусть и смотрит лишь в огонь, пусть песня не о любви, пусть мы едва обменялись парой слов. Словно он почувствовал мои ожидания — и решил их опровергнуть. Может быть, так оно и было — многие люди обладают сильной интуицией, хотя и не принадлежат к Иным.
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Его пальцы вновь пробежали по струнам, и он тихо повторил:
Дети загалдели.
Песня им вроде бы даже понравилось, хотя что они могли в ней понять — ума не приложу. Может быть их развеселила фраза про слово «нельзя», а может быть они своим маленьким умишком представили настоящее приключение — забраться на чердак, куда ангел прилетел… А я думала про то, что эта песня подходит Иным. Причем и Темным, и Светлым.
Хорошая песня. Только чуть-чуть неправильная. Тот из мальчиков, что придет к нам, надел бы крылья. Или, хотя бы, примерил.
Потому что для нас не существует слова «нельзя».
— Хорошая песня. Только очень серьезная, — сказала Галина. — Игорек, а можно что-нибудь наше?
— Можно! — легко согласился Игорь.
И ударил по струнам, с ходу задав бодрый ритм и запев незатейливые слова про «самый-самый лучший в мире лагерь песен и друзей».
Во, это то, что им надо! Уже со второго куплета все стали подтягивать, потому что угадать следующее слово труда не составляло. Припев про море, куда надо бегать купаться непременно с вожатым, потому что он тоже «любит брызги и песок» вопили с особым воодушевлением. Все были довольны, даже Галина и ее девочки-подростки. В какой-то момент Игорь пропел про найденный на берегу «камень с дырочкой внутри»… как будто можно представить камень с дырочкой снаружи. Я заметила, что многие потянулись к болтающимся на шее камешкам.
Это же надо! Верноподданные куриного бога! Может быть в «Артеке» есть специальная должность — производитель камешков с дырочками? Сидит небритый пьяный мужик в мастерской, с утра до ночи сверлит в камнях дырочки, а вечером разбрасывает их по пляжу — на радость детворе?
Если нет, то это явная недоработка.
Игорь казался столь же веселым, как детвора. И песню пел с энтузиазмом, вот только… Весь этот энтузиазм был для детей. Игорь их развлекал. Веселил. А ему самому от песни было ни жарко, ни холодно.
Я расслабилась.
По меньшей мере, я ему симпатична.
И он мне — тоже…
Игорь спел еще пару песен. Потом гитарой овладела Галина. Насильно овладела — инструмент сопротивлялся, как мог, напрочь отказывался издавать приличные звуки, но вожатая все-таки спела «Возьмемся за руки, друзья» и очередную пионерскую песенку. Даже мальчик из четвертого отряда, которому едва хватало силенок зажимать тугие металлические струны, и тот играл приличнее.
Потом Игорь хлопнул в ладоши.
— Так! Костер тушим, и на ужин!
Откуда-то притащили два ведра с водой, и он принялся заливать догорающие угли.
Я постояла, наблюдая за его скупыми, отточенными движениями. Игорь словно всю жизнь тем занимался, что тушил костры. Наверное, он все делает так — и играет на гитаре, и тушит костры, и работает на компьютере, и ласкает женщин. Четко, аккуратно. Надежно. С полной гарантией.
От углей валил горячий белый пар. Дети разбежались в стороны. И вдруг, не прекращая заливать огонь, Игорь спросил:
— А ты любишь купаться ночью, Алиса?
Я вздрогнула.
— Да.
— Я тоже. К часу дети угомонятся, а я пойду купаться на пляж, туда, где утром были. Если хочешь — приходи.
На миг я растерялась. Какое забытое ощущение! Не я снимаю мужчину, а он — меня!
Игорь выплеснул остатки воды на кострище, посмотрел на меня. Улыбнулся:
— Я буду очень рад, если ты придешь. Только… не пойми меня неправильно.
— Мне кажется, я тебя правильно понимаю, — ответила я.
— Придешь?
Очень хотелось ответить «нет». Просто, чтобы его раззадорить. Но это глупо, в конце концов, отказывать себе в удовольствии, ради мимолетной насмешки.
— Скорее всего, — ответила я.
— Я буду ждать, — спокойно ответил Игорь. — Пойдем? Стакан ряженки — очень полезно на ночь для усталых вожатых. Гарантирует крепкий и здоровый сон.
Улыбка у него была замечательная.
Отбой в «Артеке» наступает в половину одиннадцатого вечера. Торжественно пропели в репродукторах горны, мягкий женский голос пожелал всем спокойной ночи. Я стояла перед зеркалом, глядела в собственное отражение, и пыталась понять, что же со мной происходит?
Влюбилась?
Да нет, не может быть! Я люблю Завулона. Я люблю самого великого темного мага Москвы! Одного из тех немногих, кто реально правит судьбами мира. И что по сравнению с ним обычный человек? Пусть даже симпатичный, пусть даже с красивой фигурой, пусть даже с этой дурацкой надежностью, что так и прет из него при каждом движении? Обычный самец человеческой породы. С обычными мыслишками самцов. Очень даже неплохо для курортного приключения, но не более того!
Ну не могу же я действительно в него влюбиться?
В сумочке звякнул телефон, и я вздрогнула. Мама? Вряд ли, она до ужаса бережлива, и никогда не звонит мне на мобильный.
Я достала трубку, и приняла вызов.
— Здравствуй, Алиса.
Голос Завулона был усталый. Ласковый и усталый, словно он едва нашел силы на звонок, но все-таки никак не мог не позвонить…